В свои 87 лет Мария Александровна Малькова еще сама управляется по дому и саду, с хозяйством, живностью. Между прочим, у нее 3 детей, 13 внуков и 13 правнуков. Кажется, могли бы помочь.

- Да мне помощники не нужны, - говорит она, - все успеваю делать так, как мне надо.

Мария Александровна давно переехала в город, но все равно считает себя сельчанкой. И чем больше проходит времени, тем острее в ее памяти вспыхивают эпизоды прежней жизни в родном Майоровском.

Колхоз там был небольшой. В Майоровском насчитывалось всего сто дворов. Но зато не было тогда и в помине никаких химикатов. До сих пор помнит Малькова вкус пирогов со свеклой. Особенно тяжелым, холодным и голодным был сорок третий год прошлого века, когда ели желуди, траву и мякину.

- А я вот, несмотря ни на что, до сих пор живу, - философски замечает моя собеседница. - Все, наверное, потому, что дух у меня, как и у всего народа, был крепким и вера в победу придавала сил. Надеялись на то, что наши дети и внуки станут жить лучше, чем мы.

Зимой, чтобы подготовить землю к весне, все подростки ходили по селу и собирали золу, куриный помет. Так вот и удобряли почву, чтобы  получить знатный урожай. И мыла не было. Стирали щелочью. Хозяйство было крепкое - несколько ферм, большой курятник, лошади. А еще - всеобщая гордость: огромная плантация виктории. Кроме того, были парники, где выращивали огурцы с помидорами.

- Сейчас сердце кровью обливается, когда видишь огромные поля, заросшие сорняками, - с болью в голосе говорит Мария Александровна. - А тогда-то пустырей не существовало! Каждый клочок земли был засеян и ухожен. Еще одна трудовая обязанность была у колхозников - сдавать в аптеку не менее двух килограммов лекарственных трав.

Да, не зря горюет Мария Александровна о том, что сельское хозяйство пришло в упадок. А более того - о том, что нынешнее поколение совершенно не приучено не только к земле, но и подчас вообще к труду.

- У нас ведь каждая семья имела свое подворье, - говорит она, - трудились все сызмальства. Ведь иначе было не прожить: в колхозе-то работали за палочки - так называли трудодни.

Была в сороковых годах у сельчан мечта: выкопать озеро и разводить там рыбу. И ведь всем миром сделали задуманное! Только когда война началась, не до рыбы стало, и пруд постепенно зарастал.

А еще Малькова помнит, что трудились все весело, никто не роптал. То, что выращивали, отвозили в город, в основном - на завод пищевых концентратов, где занимались переработкой овощей и фруктов.

И отдыхать в довоенное время умели! Но только тогда, когда весь урожай был собран и сдан в хранилище.

- У Александра Михайловича Шадрова был баян, а у Ивана Михайловича Сомова - саратовская гармонь, - ностальгически вздыхает Мария Александровна. - Выйдут, бывало, все сельчане на поляну и затянут старинные русские песни. Не отставали и парни с девчатами: у них в ходу были балалайки. А танцевали они краковяк да польку.

Но грянула война. Навсегда остался в памяти у пожилой женщины эпизод, когда всех мужчин и парней, которые и винтовку-то в руках никогда не держали, выстроили в две шеренги и увели. Из двадцати человек потом в родное село вернулось только трое. И то - больные да раненые.

Помнит Мария Александровна односельчанина Алексея Зотова. Дома его ждали мать, жена и пятилетний сынишка. Но, лишившись после ранения обоих глаз, Зотов не хотел возвращаться домой: дескать, кому нужен калека? Но все-таки в госпитале его сумели убедить в том, что его любят родные и близкие, ждут не дождутся возвращения. И ведь все так и получилось! В той семье потом еще две дочки народились. Так что прожил солдат Зотов достойную и долгую жизнь.

Война жестоко прошлась по судьбе каждого сельчанина. Зарос пруд, все тяготы колхозной жизни легли на плечи женщин. От темна до темна трудились они в поле на фермах, а зимой пилили лес на дрова и вывозили на лошадях в госпитали, больницы и детские сады Сызрани. По ночам все женщины при коптилках пряли, а девочки, начиная с двенадцати лет, вязали перчатки и носки для фронта. Собирали нехитрые посылки для бойцов.

Мария Александровна долго молчит и смотрит куда-то мимо меня. А я думаю о том, что такие, как она, и есть соль земли Русской.

Нина СУГЛОБ
Волжские вести