Удивительное дело: заводя разговор о докторе Эдуарде Тайкове с его коллегами, чаще всего слышишь: «Работай он не в Сызрани, а где-нибудь в Самаре, Москве… - считался бы светилом российской медицины!».

Сызранский врач еще в 80-х годах прошлого столетия стал кандидатом медицинских наук. А эта научная степень в те далекие времена предполагала, что человек внес весомый вклад в развитие медицины. Не то что сейчас, когда можно купить все… Или «списать»…

Сельский фельдшер

Становится вдвойне удивительно, когда узнаешь, что путь в большую медицину Эдуард Анатольевич начал с наискромнейшей должности фельдшера в глухой деревушке, куда в 60-е годы прошлого столетия не провели даже электричества.

Но не стоит забегать вперед. Несколько слов о причинах, определивших судьбу самого обычного сызранского мальчишки. Эдуард Анатольевич из семьи известных в Сызрани педагогов. Мама и папа его многие десятилетия проработали в когда-то очень перспективном и популярном в городе нефтяном техникуме. Тут бы, как говорится, и карты в руки – пойти по стопам родителей. Если бы не одно «но». С самого детства мама, Любовь Степановна, внушала сыну: ты станешь врачом. Объяснение этому самое простое и человеческое – хотелось дать сыну то, чего саму ее лишила война… В 1941 году Любовь Степановна поступила в медицинский институт, но учиться на доктора не пришлось – время в материальном плане наступило трудное.

Поэтому в семье Тайковых никто не был удивлен, когда сын стал в 1959 году студентом сызранского медучилища. После окончания работал заведующим фельдшерско-акушерским пунктом в глухом селе Шигонского района. Условия жизни были абсолютно непривычными для человека из города. Зимой дороги нет, путь только для гусеничного трактора, электричество - на два часа в сутки от движка… Работы было много, причем всякой: от прививок детишкам до стоматологической помощи.

Потом служба в армии. Тоже не сахар: отдаленная ракетная точка в тайге Кировской области. До большой земли – сотни километров. Также пришлось (молодому медику) делать все: от вскрытия банальных чирьев до хирургического вмешательства после тяжелых травм.

А после армии – опять работа фельдшером уже дома, в Сызрани. Женитьба, рождение первого ребенка… В общем, жизнь обычного человека – ни малейшего признака того, каким доктором через много лет станет Эдуард Тайков.


С дежурства – в аудиторию

Только уже глубоко семейным человеком Эдуард Тайков пришел в аудиторию Куйбышевского медицинского института. Вариантов, кроме вечернего факультета, у него не было – нужно содержать семью. Работал с первого курса. Каково было? Представьте: аудитория, профессор, кардиолог с мировым именем Георгий Ратнер читает лекцию. Вдруг его взгляд падает на студента: тот явно спит. Реакция профессора адекватна ситуации – возмущение. Однокашники пробуют заступиться за по-прежнему спящего Эдуарда. Объясняют - парень только что с дежурства. Ратнер интересуется: «А где он работает?». Ответ несколько обескуражил: «Да в Вашей же клинике». Позиция знаменитого кардиолога тут же меняется в корне: «Не будите! Пусть спит дальше».

Этот случай стал институтским преданием. Запомнился же преподавателям студент Тайков другим. Занимаясь в научном кружке на кафедре патологической анатомии, он получил задание. Очень простое на первый взгляд:  сделать снимки препаратов. Раз попробовал, два… Не выходит. Поступил просто: месяц ходил в областную научную библиотеку, перелопатил литературу, но узнал все о технологии микроснимков. И получил результат просто отличный. К тому же показал себя как человек, способный добиваться научного результата.


Удивил Москву

Семь лет учебы пролетают, если ты увлечен медициной, незаметно. И вот распределение. Настоящая дилемма: специализировался Тайков на хирурга и очень им хотел работать. Но семейные обстоятельства сложились так, что нужно было возвращаться в Сызрань. А у нас в ЦГБ был нужен только патологоанатом… Но нет худа без добра. Эдуард Тайков вспомнил о своем большом увлечении – работой над препаратами на кафедре патанатомии. И согласился!

Есть среди докторов мрачная шутка: патологоанатом – лучший диагност. В том смысле, что вскрытие покажет… Сам Эдуард Анатольевич относится к этому утверждению с юмором. Но замечает, что проистекает он от незнания или непонимания. Самое главное в патанатомии – прижизненная диагностика. Да и как, например, начинать лечение тех же злокачественных новообразований, если нет гистологических исследований клеток? А это ведь основная работа патологоанатома в лечебном заведении. И не каждому она по плечу. Для несведущих: все в человеке индивидуально, нет единого рецепта даже при исследовании клеток. Невозможно посмотреть в микроскоп, потом заглянуть в атлас и резюмировать: «Рак!». Каждое исследование – маленькая научная работа. Свой анализ, свои обобщения. Цена ошибки – жизнь человека. Или смерть. Но Эдуард Тайков не был бы собой, если бы ограничился только работой. И его возвращение вновь в стены Куйбышевского мединститута закономерно. А ведь тогда поступление в аспирантуру докторов из  Сызрани было скорее исключительным случаем.

Учился Эдуард Анатольевич заочно. Тема его диссертации предусматривала глубокие научные исследования. Не будем утомлять специальными терминами, но речь шла о том, как влияет инфаркт миокарда на формирование желудочных патологий. Исследовались процессы на уровне нейронов (нервных окончаний). И это в нашей-то Сызрани, на базе обычной больницы!

Когда соискатель Эдуард Тайков приехал в Москву для защиты своей диссертации, он вызвал глубокое удивление у коллег. Если не сказать больше. Защита проходила в стенах Первого Московского медицинского института, ведущего в стране. Впервые Эдуард Анатольевич ощутил отношение столицы к провинции… С иронией его спрашивали москвичи: «А кому-то это нужно?». В смысле – ваши научные исследования. Да еще в какой-то там Сызрани. В общем, прокатили! Как вспоминает Эдуард, была обида. Очень легко рассуждать, когда работаешь в ведущем вузе страны с его клиниками, лабораториями, научной базой. А как заниматься наукой в маленьком городке? Было желание на все плюнуть, махнуть рукой, забыть про диссертацию. Но через год Эдуард Тайков вновь стоял перед ученым советом. Там – академики, авторы учебников, по которым учатся до сих пор студенты медицинских вузов. Защита диссертации удалась.

И вновь дилемма: что дальше? Было много предложений: работа на кафедрах патанатомии, гистологии в мединституте в Куйбышеве. Но как там устроить быт для семьи, где, кроме тебя, еще четверо? А в Сызрани уже трехкомнатная квартира.

Дарит людям надежду

Может, отечественная наука и потеряла (все, как один, коллеги Эдуарда Анатольевича утверждают это), но зато Сызрань приобрела отличного диагноста далеко не провинциального уровня. И настоящего новатора. В начале двухтысячных в страну пришел новый метод диагностики опухолей – иммуно-гистологический. И в Самарской области он появился одновременно в клиниках столицы губернии и нашей ЦГБ. К сожалению, оборудования для таких анализов у главной больницы города сегодня нет.

Многое сказано об Эдуарде Тайкове как об исследователе. Вероятно, некоторые зададутся вопросом, который в свое время услышал наш герой в Москве: «А кому-то это нужно?». Не сгущая краски, можно ответить скептикам: не дай Бог оказаться в роли человека, ждущего результатов биопсии по подозрению на злокачественную опухоль. Доктор Тайков очень сдержанно рассказывает: «Видел все! И в обморок люди падали мне на руки. И бросались со слезами радости обниматься».

Ошибиться в диагнозе нельзя. И основное призвание настоящего исследователя – дарить людям надежду. Потому что дороже здоровья у нас ничего нет.                  

Валерий ХРЕКОВ
ВВС №5
1 февраля 2014